Натюрморт на ночном столике - Страница 54

Если верить Имке, они занимались любовью до полудня, наверное, тогда в конюшнях никого нет. Вероятно, Сильвии удалось устроить так, что в это время не было конюших, и они с Райнхардом оставались одни. И все-таки они запирались на ключ. А вот я подопру снаружи дверь и захлопну обоих в ловушке! Как бы это устроить? Имке говорит, она наблюдала за ними через узенькую щелочку. Значит, там нет окон, значит, и солнце свои опасные жгучие лучики внутрь не запускает. Да, кроме того, мой неверный сразу догадается, кто притащил стеклянный шар в их соломенное гнездышко.

Дети заявились домой голодные. Скоро ожидалось прибытие и главы семейства.

— Я сегодня ночую у Сузи, — объявила дочь, — ее родители уходят в гости, а ей страшно одной. Или, может, она к нам придет спать?

Сузи была единственным ребенком, чрезвычайно пугливым. Я великодушно предложила отвезти Лару после обеда к ее подружке. Весьма кстати — я на ночь переберусь в Ларину кровать. Так что я не могла дождаться, когда же наконец можно будет сплавить дочку из дому. Я даже разрешила Йосту, все в том же приливе щедрости, посмотреть по телевизору кино про вампиров.

— Когда придет папа, скажи ему, что я сегодня сплю в Лариной комнате, — велела я сыну, — я болею и хочу отдохнуть.

Йост удивленно взглянул на меня и кивнул. В принципе компания говорящего ящика для дураков нравилась ему больше, чем моя.

— Но если станет очень страшно, — напомнила я, — буди меня.

Обычно в самый пугающий кровавый момент Йост прятался за спинку дивана, звал на помощь и цеплялся за мою юбку. Я погладила его по голове, совсем как накануне Имке, поднялась наверх и ушла в комнату дочки. Было восемь вечера.

В Лариной маленькой империи всегда царил беспорядок. Я плюхнулась на ее кровать, вдохнула тонкий запах детских волос на подушке, включила настольную лампочку и стала смотреть на мир глазами своей дочери, как она смотрела на него каждый день и каждый вечер. Кровать была задвинута в нишу. В ногах кровати Райнхард устроил некое сооружение, на котором громоздились четыре медведя, сшитых моей маменькой. Две медведихи в национальных костюмах, Барбара и Николь, и два медведя-мальчишки — Сеппи и Кен. На Сеппи нацепили сапоги и лосины для верховой езды. Я взглянула на него, и в голове у меня что-то отчаянно застучало.

Но мне не дали потосковать: в комнату влетел Йост, кинулся ко мне с визгом:

— Помогите! Чеснок! — набросился на меня и оскалил свой последний молочный зуб: — Хочу твоей крови! Я граф Дракула!

В это время внизу заскрипела входная дверь, и мой свирепый вампиренок, спрыгнув с меня, помчался встречать отца.

Райнхард первым делом вырубил грохочущий телевизор. Я выскользнула на лестницу, на верхнюю площадку, и прислушалась. Ничего особенного не услышала. Йост взахлеб рассказывал отцу о Трансильвании, будто только что оттуда.

— Где Лара, — вспомнил Райнхард, — и мама?

— Лара у Сузи, а мама спит! — отчитался сын. Видимо, муж отправился на кухню — перехватить бутерброд, в гостиной же опять загремели зловещие голоса вампиров. А я, вопреки собственным ожиданиям и опасениям, быстро уснула, гораздо раньше обычного. Да, иногда перемена обстановки действует потрясающе. Мне же особенно хорошо спится, если я сплю одна.

Я проснулась и сначала не могла опомниться и понять, где я очутилась. Бледный свет пробивался в окно не с той стороны, не с привычной. Я рассеянно водила рукой по стене, пытаясь нащупать выключатель. Полночь. Час духов и привидений. Я тут же выключила свет, пусть Райнхард, если он еще сам не спит, думает, что я вижу десятый сон. Спустя пару минут я выскользнула в туалет. В спальне горел свет. К изумлению своему я услышала, как мой муж с кем-то разговаривает, понизив свой писклявый голос до шепота. Он не один!

— Она крепко спит, уже несколько часов, не волнуйся, — уговаривал он кого-то. — Больна? Трудно сказать. Сок, наверное, подействует не скоро.

Как важно было бы услышать, что ответила ему Сильвия! Но она, видимо, говорила шепотом, ничего нельзя было разобрать. Райнхард надолго замолчал, я уже было подумала, что они сейчас начнут заниматься любовью, но муж вдруг опять заговорил:

— Ну хорошо, наверное, ты права! Я тебе верю, верю! Но если это так, то она сейчас очень страдает. Получается, что она твоего Удо любила без памяти, иначе я ничего не понимаю!

Неужели Райнхард меня защищает?

Уснула я снова лишь под утро. В голове у меня все стучало: там, в моей спальне, в моей постели разлеглась Сильвия!

Часа через три меня резко и грубо растолкал муж. Он распахнул окно в комнате и крикнул:

— Хочешь, чтобы твои дети умерли с голоду?!

Совершенно сбитая с толку, я открыла глаза. Несколько долгих секунд до меня доходило: я в комнате Лары, в ее кровати, я здесь спала. Смотрю на часы — девять. Что здесь делает Райнхард? Ему давно положено сидеть в офисе! Видно, проспал, ночка выдалась больно короткая, да?

Словно безумная я вскочила с постели и как была, волосы дыбом, зубы не чищены, помчалась на кухню. «Дети умирают с голоду!» — громко сказано. Лара завтракала у подружки, за столом сидел один Йост, Сидел и задумчиво хрустел кукурузными хлопьями.

— Ма, я пойду кататься на роликах. — Он подхватил под мышку свое новое приобретение, подарок Эллен, и убежал.

Ну все, на этом с завтраком, я полагаю, покончено. Самое время заглянуть в ванную.

Я выглянула, только когда постучали во входную дверь. Но это оказалась ловушка: на кухне, гневно сдвинув брови, на меня налетел Райнхард. Между тем, подумала я, пришел мой черед негодовать.